Сладкий яд (перевод Paige)

 

Комментарии переводчика:

 

Я нашла этот фанфик в закоулках Всемирной сети. Я не знаю, кто его автор, но мне настолько понравился англоязычный рассказик, довольно необычной по содержанию, что я не удержалась и решила его перевести. И за день я перевела аж три с половиной главы. Так что обновления будут частыми.

 

Вступление.

 

Я всегда была сильной. Нет, не смейтесь, прошу. Я всегда была сильной морально и могла дать отпор кому угодно. Меня не смущали ни возраст, ни опыт оппонента. Я спорила всегда и во всем. Я очень упряма и резка на язык. Я Дайна. Я дочь маглов, но мне, честно говоря, все равно. Я нежно люблю родителей и не устаю повторять это. Немного странно, не так ли? Я противоречивая. Я люблю одиночество и сумерки. В это время все скрашивается и искажается. Я просто люблю жить. Я волшебница. Для меня в десять лет это стало полной неожиданностью, когда я получила письмо из Шармбатона, то подумала, что это чья-то злая шутка. Я всегда верила в волшебство, дети вообще доверчивы. Но очевидные истины казались мне ложью, когда как в наличии волшебства я никогда не сомневалась, и никто не мог меня разуверить. Смешно? Мне не очень. Вместе с тем я всегда была скромной, и мне было странно и смешно видеть, как в тринадцатилетнем возрасте мои подружки бегают на многочисленные свидания. Вечерами я оставалась одна. Я люблю свою школу. Все в ней: директор и учителя, феи и ледяные скульптуры, приветливые ученики и немногочисленные привидения полюбились мне за пять лет учебы. Я привыкла к полупрозрачным дамам в кринолинах, говорящих по-французски, как, впрочем, и вся школа. Шармбатон расположен во Франции, где-то на юге, я не знаю точно. Я люблю свою комнату. Уютная, похожая на ту, где я провожу лето и Рождество, которая дома. В ней стоит телевизор и ноутбук, удобный раскладной диван и несколько шкафов. У нас у каждого ученика своя комната. Я слышала и о других школах, а в прошлом году одна моя знакомая, Флер Делакур, ездила в Хогвартс. Она рассказывала, что там не работают никакие магловские штучки, а комнаты по пять человек. Странно, но она решила остаться в Англии, и теперь живет там и работает в банке. У каждого свой путь.

 

Я не знаю, каков мой путь. Может быть, я выйду замуж за олигарха, может буду, как Флер, пахать, как пчелка, может буду путешествовать, а может быть буду сидеть дома и останусь старой девой. Мне не хочется это знать пока. Я живу настоящим, изредка вспоминая неприятные моменты моей жизни и морщась. Другие люди забыли об этом, я - нет. Мне легче запоминается именно неприятное. Не знаю, почему, видимо, такова моя психология. Что вы хотите знать обо мне еще? Что? Парень? Нет, у меня нет парня. И хотя мне пятнадцать лет, я не нуждаюсь в нем. Нет у меня пока такой потребности, я самоутверждаюсь по-другому. Что еще? Учеба? Я учусь неплохо. Даже лучше чем неплохо. Я одна из лучших учениц. Хотя это даже странно, я не прикладываю никаких усилий к этому: не сижу днями и ночами над учебниками, не засыпаю над домашними заданиями... У меня хорошая голова, вот и все. Удивительного ничего в этом нет. Это все вопросы? Внешность? Самая обычная. Я симпатичная девчонка, и пару раз меня останавливали в коридорах школы незнакомые парни, но, честно говоря, они не нравятся мне. Я сероглазая. Серые глаза, это очень противоречиво. Я надеваю голубое, они становятся голубыми, я рассержена, темнеют. Не знаю, ничего специально я не делаю. А волосы у меня длинные и каштановые. Так что ничего экзотического в моей внешности нет. О любви? Рассказать вам о любви? Вы хотите? Действительно? По настоящему я влюбилась только однажды. Это было очень давно, когда я только поступила в школу. Я влюбилась в парня, который поступил вместе со мной. Но я не была одинока: добрая половина студенток нашего возраста пытались его окрутить. Он не смотрел ни на кого. Впрочем, он бросил школу, едва начав учиться. Кажется, он уехал в Дурмстранг. Я не знаю точно, да это и неважно. Я скучала по нему. Честно скажу, скучала. Я пыталась его забыть четыре года, и мне это удалось. Я вырвалась из цепких лап убивающей меня любви. Я не хочу рассказывать об этом подробно, слишком многое забылось, а то, что я сохранила в своем сердце, кажется мне слишком личным, чтобы выставлять на показ. Надеюсь, вопросы иссякли. Спасибо. Мне кажется, я все-таки увлеклась в своем рассказе о себе. И давайте перейдем непосредственно к моему роману.

 

Глава 1.

 

Я устало кинула сумку в угол и упала на кровать. Давно не происходило ничего интересного.  Миновал январь, а скучно, словно на том свете. Неужели, этот год станет самым скучным? Я включила телевизор и уставилась в экран. И здесь скукота. Бэ-э-э... Я выглянула в окно. Моя комната на втором этаже, потому что я боюсь высоты. И на улице тоже погодка разбушевалась. Погулять что ли по школе? Я переоделась и побрела в сторону коридора, где стояли диваны. Чаще всего там сидели мыс подружками, обсуждая какую-нибудь ерунду. Я села на диван и по привычке закинула ногу на ногу. И услышала чей-то голос. Ха-ха. У меня уже глюки. Я включила плеер, который взяла с собой и закрыла глаза.

 - Ты чего здесь делаешь?

Я вздрогнула и с неудовольствием вытащила из уха наушник. И увидела перед собой парня.

 - Я здесь сижу.

Парень мне не понравился. Волосы мышиного цвета, неаккуратно лежащие на голове, голубо-зеленые большие глаза и глупая никчемная улыбка.

 - Да ты как-то странно сидишь.

 - Отвали.

Я засунула наушник туда, где ему следует находиться  и продолжила прерванное незваным гостем занятие.

 - Ты себя хорошо чувствуешь?

Я с досадой вздохнула и снова выключила музыку.

 - Ты что не понимаешь по-французски? Я же сказала отвали! Чего ты ко мне прилип?

Он пожал плечами.

 - У тебя странный вид.

 - Тебя это колыхать не должно!

Он наклонил голову в знак сомнения.

 - Не мешай мне.

Я нажала на Play и вслушалась в звуки, пытаясь игнорировать парня, стоящего над моей душой. Да какого черта? Я рассержено сорвала с себя наушники и уставилась на него.

 - Ты чего здесь встал?

 - А нельзя?

Еще и огрызается, сволота. Но я тоже не промах.

 - Нельзя. Здесь я сижу.

 - Я же к тебе не пристаю!

Я сложила губы утиным носом и закатила глаза. Прости-прощай, мое спокойствие. Я решительно встала и пересела на другой диванчик, благо их здесь было много. Но преследователь на достигнутом не остановился.

 - Слушай, ты не поможешь мне с Заклинаниями?

Я пораженно уставилась на него.

 - Что ты сказал?

 - Не поможешь мне с Заклинаниями?

 - Ты что приколист?

 - А что?

 - Слушай, найди себе девчонку и отвали от меня!

Я раздраженно вскочила и пошла в комнату. Вот дебил!

На экране телевизора метались фигурки. Я смотрела фантастику. Глупые маглы! Они думают, что волшебства не бывает, и все можно объяснить научно. Три ха-ха. Что они скажут, если увидят, как наша учительница по Зельям, мадам Фелисия, режет воду на мелкие кусочки? Вы не ослышались. Я была поражена на первом курсе, когда увидела, что она берет миску с водой, заговоренный нож, и проводит им по водной глади, разрезая ее. Не слабо, правда? Честно говоря, это моя любимая учительница. И мне плевать, что она - дочь Грин-де-Вальда, одного из темнейших волшебников прошлого. Она-то добрая! Хотя многие ее недолюбливают. Итак, я смотрела фантастику. И вдруг услышала стук в дверь. Я огляделась, оценивая, сильный ли у меня бардак.

 - Входите.

Дверь открылась, и я увидела Жюлиа, свою подружку. Она очень любит рисовать и очень веселая. Светлые волосы достают до плеч, а синие глаза задорно блестят. Она вечно ходит в джинсах и футболки, игнорируя устав школы. Кстати говоря, рисует она и правда красиво. Если судить беспристрастно.

 - Привет. С каких пор стучишь?

Она вскинула брови.

 - А мне врываться?

 - Ты часто так делаешь. Не будем о грустном. Ты что-то хотела?

 - В общем да. Ты не поможешь с Историей магии?

Я вздохнула и достала конспект. Историю магии все всегда списывают у меня. Ну или почти все. Все сокурсники считают, что я гениально это делаю, хотя история магии - единственный предмет, в котором я буквально выцарапываю отличные отметки. У нас просто новая учительница. Она еще не разобралась в том, кто на сто знает сей предмет. Фигня. Разберется. Я подала тетрадь Жюлиа и снова услышала стук.

 - Да?

На этот раз на пороге стояла Кирсти - еще одна моя подруга.

 - У тебя хорошая статья в газете.

Я являюсь редактором стенгазеты, что в принципе глупо в волшебной школе, не так ли? Но пару лет назад меня попросили выпускать еженедельную газету о школе, чему я очень обрадовалась. Теперь мне приходится заниматься еще и этим.

 - Спасибо, Кирсти. Я постаралась.

Через пару минут они ушли, а я вновь осталась в одиночестве. Я, конечно, его люблю, но не тогда, когда мне скучно. Я перевернулась на спину и схватила с тумбочки книжечку. Почитаю детективчик. Ерунда, а расслабляет. Через

несколько минут я снова услышала стук. Моя комната - просто проходной двор!

 - Да?

Дверь открылась, и на пороге я увидела того самого парня, который не давал мне слушать музыку.

 - Что ТЕБЕ здесь надо?

 - Э-э-э...

 - Не мычи!

 - Да я в общем познакомиться хотел. Я новенький.

 - Поздравляю, и отвали! Оставь меня в покое!

Он пожал плечами и захлопнул дверь. Тоже мне, какой обидчивый. И чего это он такой настырный?

Я вновь раскрыла книгу, но мне плохо читалось. В конце концов, не прочитав и двух строк, я отбросила книжицу в сторону и посмотрела на расписания. Уроки были уже сделаны. Ну и ладно, пораньше спать лягу. Я сняла с кровати покрывало и положила его в кресло. После этого я скинула одежду и нырнула под легкое и теплое пуховое одеяло. Как же хорошо! Я закрыла глаза и погрузилась в дрему.

 

Глава 2.

 

 - Что насчет анимагии?

Я зевнула и подперла щеку рукой. Ненавижу трансфигурацию. Просто ненавижу. Ненавижу высчитывать структуру и бесконечные количества коэффициентов сложности. Боже мой, это такой скучный предмет, что прости хочется выть! Я почувствовала толчок под ребра слева и на секунду задохнулась. Попали по легким.

 - Что?

Мой хриплый шепот был обращен к Кирсти, которая меня, собственно, и толкнула. Она протянула мне кулак, в котором была записка. Видимо мне. Я опасливо посмотрела на мадам Депарье и, не уловив опасности, развернула пергамент.

"У тебя красивые глаза. Жан." Ах, боже мой, его зовут Жан. Я скорчила рожу и одним движением смяла записку. Тот самый, который все доматывается до меня. Теперь напрямую в атаку пошел. Тоже мне. Я демонстративно отвернулась и по старой привычке закинула ногу на ногу. Еще чего. Нужен мне такой парень больно! Неужели он на самом деле думает, что я буду с ним встречаться? Размечтался! Меня не проймешь дешевенькими комплиментами. Я снова подперла щеку и с радостью услышала звонок, оборвавший мои мучения. Я моментально сгребла учебники в сумку и выскочила из класса. Кошмар. Следом за мной выскочил и Жан.

 - Ты получила записку?

 - Могу ее тебе отдать. Извини, но я не поведусь. Просто отвали.

Он фыркнул.

 - Хватит меня избегать. Я же знаю, что нравлюсь тебе.

 - Ты?

Я изогнула бровь и задохнулась от возмущения. Он мне нравится?!

 - Да ты просто самоуверенный индюк! Ты меня бесишь!

Он притворно вздохнул и схватил меня за локоть.

 - Не устраивай спектаклей!

 - Просто не приставай ко мне. Я хочу расставить все точки. Ты не нравишься мне. Ты понял? Я не хочу тебя видеть каждый день. Я прошу тебя, отстань от меня!

В крайней степени озлобленности я, не слушая его, выскочила в коридор, захлопнула дверь в свою комнату и повернула замок два раза. Я люблю общение, но не до такой степени. Я стояла спиной к двери, тяжело дыша от возмущения и бега. Что, в конце концов, он ко мне прицепился, словно репейник? Я почувствовала на лбу испарину и услышала гонг - знак к обеду. Но есть мне не хотелось. Я села на кровать и поджала под себя ноги. Словно тяжесть опустилась на мою голову, я упала и забылась. Легкий ветерок потревожил меня. Мои ресницы вздрогнули, и я открыла глаза. Я почувствовала сонливость и посмотрела на часы. Восемь. Утра или вечера? Я приподняла голову и выглянула за окно. Сгущающиеся сумерки медленно плыли к окну. Движением руки я включила бра и разогнала тени. Сколько же я проспала? Почти шесть часов. Я легонько потрясла головой, пытаясь что-то вспомнить. Я помнила, как наорала на Жана, пришла сюда, села на кровать... Дальше провал. Что со мной было? Интеллигентный стук прервал раздумья.

 - Да?

Я забыла о закрытой двери. Ручка повернулась, но некто в комнату не входил. Я встала и повернула замок. И почувствовала головокружение: на пороге стоял Жан.

 - Привет.

 - Слушай, я ведь попросила тебя! Да не приставай ты ко мне! Ты мне противен. Я не люблю настырных парней.

 - Я просто хотел извиниться.

 - Я тебя не извиняю. Все, пока!

Я одним движением вытолкнула его и снова закрыла дверь. Просто какой-то кошмар. Я схватила расческу. Какое-то занятие всегда успокаивает меня. Мне просто нужно что-то делать. Я включила ноутбук и запустила диск Ингрид, моей любимой певицы, веселой, неунывающей. Но даже она развеселить меня не могла. Я захлопнула компьютер, и уселась на кровать, обняв руками колени. Да что за чертовщина? Что ему надо от меня? Я попыталась уснуть, но это не вышла. Я недовольно поморщилась и включила ночник. Некоторое время я читала, а потом распахнула окно. Мне было жарко. Я с трудом пережила эту ночь и поняла, какие же они длинные, эти ночи.

 

Я встала у окна. Говорить не хотелось, молчать тоже. Я стояла, скрестив руки на груди и изредка зевала, интеллигентно закрывая рот ладонью. Перемена длинная, следующий урок - зелья...

 - Вон он, смотри.

Кирстин отвернулась к окну и достала зеркальце. Она стала вертеть его в пальцах, пытаясь, видимо, поймать чье-то изображение. Мне стало любопытно. Какое-никакое, а занятие.

 - Кого вы ищете?

Девушки вдвоем шикнули на меня, и Жюлиа сказала:

 - Рихтера.

Я вскинула брови.

 - Рихтера? Кто это?

 - Тише!

 - Ладно.

Я понизила голос до шепота и поинтересовалась кто это. Рихтер оказался парнем. Как все банально.

 - Который?

Кирстин убрала зеркальце и шепотом сказала:

 - Посмотри на окно слева от нас. Он посередине в серо-голубом.

Я в целях конспирации сделала вид, что смотрю на часы, скосила глаза...

Рихтер показался мне симпатичным. Да что там? Он был даже больше чем симпатичным. Я скорчила равнодушное лицо и принялась короткими взглядами рассматривать его. У него были длинные, закрывающие уши, цвета пепельный блондин. Мне явно не нравятся блондины. Ладно, едем дальше. У него были синие глаза такого яркого цвета, что я подумала, будто это линзы. У него были правильные черты лица. В общем такой ангелок, ветреник наверняка. У него было такое лицо, глядя на которое не устаешь. Впрочем... он, наверное, жуткий стервец, как бывает по закону подлости с красавчиками. Я возвела глаза к потолку, хотя щеки изнутри горели. Боже ж ты мой!

 - Ничего. Но он, похоже, младшеклашка.

 - На четвертом.

 - Угу. И он вам нравится?

 - А ты что-то имеешь против?

 - Да нет. Просто младшеклашки мне не нравятся. у них на уме только одно...

 - И что же?

 - Затащить тебя...

Кирстин прищурилась.

 - Продолжай.

 - Затащить тебя в библиотеку, чтобы ты помогла с домашкой.

Выкрутилась. Уф!

 - Впрочем, это ваше дело.

 - У него красивая прическа.

 - Это еще не повод, чтобы влюбиться, не так ли?

 - Не так.

Кирстин решительным шагом пошла к соседнему окну. Я отвернулась. В путь-дорогу, раз она такая дура. До меня долетел смех. Смеялась Кирстин. Рихтер тоже улыбался. Что-то кольнуло меня туда, где у людей бывает душа. О, господи... Еще чего не хватало. Прозвенел звонок, я встряхнула волосами, привычно откидывая их назад, и засунула руки в карманы джинсов - моей любимой одежды...

 

Я нанесла на губы вишневый блеск и оглянулась. Кирстин хихикнула. Неужели она, наконец, сошла с ума? Нет, не сошла, а просто увидела Рихтера. Интересно, как долго мне слушать ее хихиканье?

 -  Пойдем к ним?

Я достала учебник и сделала морду кирпичом. Еще чего не хватало. Некоторое время я смотрела на буковки, а потом опустила учебник на уровень носа. На панораме были видны Кирстин и Рихтер, снова смеющиеся. У них, что уже эпидемия? Видят друг друга и смеются? Я отметила, что довольно высокая Кирстин смотрится по сравнению с Рихтером просто лилипуткой, потому что четверокурсник был намного ее выше. Акселерат. Я вернула учебник на прежнее место и расслабилась. Но разве это можно сделать на перемене?

 - Что нам задали по Заклинаниям?

Я округлила глаза и посмотрела на Жюлию.

 - Ты что, не сделала?

 - Нет.

Она печально улыбнулась.

 - Я не смогла.

Да уж, это уж тяжелый случай. Я захлопнула учебник, привлекши к себе внимание нескольких учеников и достала конспект по заклинаниям.

 

Листочки колыхались от моего дыхания. Я вздохнула в последний раз и приоткрыла глаза. Я снова уснула за компьютером. Вот чертовщина! Я протянула руку и захлопнула ноутбук. Почти полвторого ночи. Я поморщилась и протерла глаза. Спать хотелось неимоверно. Я постелила себе и закрыла глаза. Через секунду меня сморил сон.

 

 - Что ты скажешь на это?

Кирстин показала мне тюбик с новой губной помадой.

 - Скажу, что ты глупа, как пробка.

 - Это все?

 - А что еще?

 - Как ты думаешь, Рихтеру понравится?

Я фыркнула.

 - Я не Рихтер, можешь у меня не спрашивать.

Кирстин надула губки и хотела что-то сказать, но остановилась. Я обернулась. Рихтер изящно тряхнул головой и отошел к окну. Интересно, он настолько же глуп, насколько симпатичен? Я до боли закусила губу и наморщила лоб.

 - Сколько времени?

 - Десять.

Кирстин мизинцем поправила помаду и походкой "от бедра" направилась к парню. Она ему еще не надоела? Я постучала пальцем по губам и возвела глаза к потолку. Этот день похож на затяжной прыжок... Я краем глаза заметила Жана, хищно оглядывавшего холл и закрыла лицо учебником. Вот этого только не хватало.

 - Он ушел.

 - Кто?

Я опустила учебники увидела улыбку. Улыбку Жюлии.

 - Жан. Он ведь тебе не нравится?

 - Нет. Меня вообще парни не интересуют.

Она шутливо отодвинулась.

 - Не в этом смысле.

Я мрачно встряхнула волосами.

 - В том смысле, что сейчас они мелковатые и жалкие. И мне неинтересны.

 - Она пожала плечами. Тебе до сих пор нравится Поль?

 - Нет.

Я вздохнула.

 - С глаз долой... из сердца вон.

Жюлиа повторила жест.

 - А ты чего печалишься?

 - Да так? Скучно. Кирстин вечно пытается Рихтера соблазнить, ты прячешься от Жана, а я...

 - А ты стоишь и просто на нас смотришь.

Она фыркнула.

 - Именно так.

Мы засмеялись.

 

Я стояла и рассказывала доклад на Истории магии, когда вдруг сбилась с мысли от стука.

 - Здравствуйте. Можно мне...

Я свирепо уставилась на человека, прервавшего меня на полумысли. Конечно же, это был Рихтер. Прошли уже две недели с тех пор, как я его первый раз увидела, и все эти две недели я смотрела как Кирстин пытается с ним флиртовать. Меня нисколько не трогало это. Хотя нет. Трогало. Совсем чуть-чуть. Все-таки женское самолюбие давало о себе знать. Впрочем, как я поняла по обрывкам разговоров с Кирстин он был столь же глуп, как и она. Что поделаешь. И вот теперь я услышала его голос. Голос мне понравился, он был очень мелодичным и певучим. Я скрестила руки на груди, дожидаясь, пока он переговорит с учителем. Смешно. Несколько томительных минут я корчила рожицы классу, а потом продолжила начатый рассказ.

 

Скажете, к чему это я рассказываю? Это только начало. Всего лишь начало. К сожалению.

 

Глава 3.

 

Я сидела на приятно прохладном подоконнике и пила кофе. Небо, непривычного для конца февраля, прозрачно-голубого цвета высоко парило надо мной. Я села поудобнее, отхлебнула... и закашлялась. Прямо перед своим окном я увидела Рихтера. Или у меня мания преследования, или у него замечательная способность надоедать. Я кое-как выбила из легких кофе и поставила чашку рядом с собой. Еще несколько минут я стояла, размазавшись по стеклу, чтобы понять, что он там делает. В конце концов, не постигнув этой тайны, я слезла с подоконника и попыталась чем-нибудь себя занять. И я жутко на себя рассердилась. Я пыталась себя уверить, что сейчас я наблюдала за им из любопытства, а сердце подсказывало, что... Вот блин! Я приложила лоб к прохладному стеклу и закрыла глаза. Я что же, влюбилась? В малолетку? Ха-ха. Смех получился невеселый. Да вы что? Хотя, он выглядит лет на семнадцать... Нет-нет-нет! Я не влюбилась! Я посмотрела на небо, которое стыдливо прикрылось кучевыми облаками и углядела одно небольшое облачко, напоминавшее сердечко. Еще чего! Влюбилась!

 

Я включила радио и тут же услышала какую-то песню про любовь. Это меня несколько разозлило, и я отключила приемничек. Следующим на очереди был телевизор. Там показывали какой-то детектив. Я обрадовала: обожаю такие истории. Через некоторое время я вырубила и телевизор, потому что главная подозреваемая влюбилась в инспектора. Нормальных фильмов у нас больше не показывают. Я схватила книгу, да не какую-то а учебник по зельеварению. Я открыла его наугад и попала в раздел любовных зелий. Теперь я уже немного разозлилась и захлопнула книжку. Я открыла ноутбук и включила инструментальную музыку. Здесь точно не будет глупых песен о любви. Но первые ноты моментально порвали в клочья все мои надежды. Я сглотнула слезы и нажала на кнопку мыши, прерывая музыку. Да что все это значит? Какая злая сила пытается уверить меня во влюбленности? Я недовольно поморщилась, услышав стук двери. Я еще раз выглянула в окно, и убедилась, что Рихтер все еще ошивается поблизости. Я подошла к двери и отперла. На пороге стояла Кирстин.

 - Привет.

Я села на диван и поджала под себя ноги. Если честно, мне сейчас не хотелось говорить, но в то же время это было мне необходимо, чтобы не ворочать тяжелые, словно валуны и мысли и убеждаться в собственной зависимости от мужчин.

 - Что-то случилось?

Я насмешливо посмотрела на Кирстин. Необычная ситуация, потому что она молчит.

 - Эй!

Я помахала рукой перед ее носом. Она словно очнулась и посмотрела на меня.

 - Что ты хотела, Кирстин?

 - Я....

Она смущенно посмотрела на меня.

 - Я не помню...

Я усмехнулась.

 - Насчет Рихтера?

Ее личико загорелось, она, наконец, сообразила, зачем пришла сюда.

 - Да! Я знаю, у тебя есть знакомая, которая с ним на одном факультете.

Я невольно вспомнила Анетту, с которой часто пересекалась на Нумерологии. У нас были почти общие интересы, и будь она постарше, мы бы крепко сдружились.

 - Ты об Анетте?

 - Да! Познакомь ее со мной!

 - Зачем?

Я знала ответ.

 - Она сможет поговорить с Рихтером о чем-то, она может...

 - Она может шпионить за ним?

 - Ну да!

 - Это не нужно тебе. Он ошивается под моим окном.

Я отдернула занавеску и представила ее взору лужайку, на которой стоял, о чем-то задумавшись, ее возлюбленный. Боже мой, что они... Что МЫ все в нем нашли? Это МЫ горько обожгло меня, давая знать, что я такая же дура, как и большинство других девчонок. Надо переболеть этим и выработать иммунитет на малолеток, коими полно школа. И чтобы не влюбляться в них, пусть они даже мистеры Вселенные все поголовно.

 - Все равно! Я прошу тебя!

 - Меня незачем просить. Иди в комнату сто два, и спроси Анетту Гилруа.

 - Там несколько девчонок в одной комнате?

 - Нет. Просто у нее вечно полная комната подружек.

Кирстин кивнула и вышла. Я со вкусом чихнула и включила ноутбук. Поиграю-ка я во что-нибудь...

 

Я в который раз закатила глаза и закрыла их рукой. Я не могу больше видеть этот прекрасный взмах головой! Это выше моих сил! Никогда я не трусила перед парнем, никогда! И тут...

 - Я в комнату.

 - Что с тобой?

 - ...У меня голова болит.

 - Болит голова?

 - Ну да!

Мне хотелось побыстрей и как можно более незаметно слинять. Побыстрей - получилось, незаметно вряд ли, потому что я чувствовала на спине три взгляда. Моих подружек и... Я зажмурилась и сделала последний шаг, который был призван спрятать меня за стену.

 - Ну уж нет. Я не поддамся!

Я приложила лоб к холодной стене и закрыла глаза. И услышала шаги. А через секунду еще и голос.

 - Ты чего? Плохо тебе?

Я отпрыгнула от стены, натолкнувшись на что-то очень большое и мягкое. Вслепую я отшатнулась от этого существа и прижалась спиной к стене, пытаясь сделать вид, что ничего не произошло.

 - Ни фига себе... Эй, глазки открой, спящая красавица. Да ты прыгаешь, как Маугли.

На моих глазах появилась улыбка, а ресницы приподнялись. О, черт!

  - Привет...

Рихтер, а это был именно он, насмешливо посмотрел на меня и улыбнулся. Да как он смеет! Да какого черта я себя здесь веду, как первокурсница.

 - Ты что-то хотел?!

Голос мой прозвучал недостаточно твердо, так что казалось, будто я тороплю его что-то сказать мне. Что-то очень значимое. Для меня. Для него вряд ли. И словно в ответ на мои мысли, он прожурчал:

 - Ну да. С тобой познакомиться.

 - Вот еще!

Я выпалила это, глядя прямо в кристальные синие глаза, находившиеся не более чем в двадцати сантиметрах от моих. Довольно забавное расстояние для первого общения. Если еще учесть то, что я стояла, почти задрав голову.

 - Почему же?

Он играл со мной. Явно. Об этом свидетельствовали сладкие нотки в его голосе и огни в глазах. А он не так глуп, как кажется.

 - Потому что я не хочу этого.

Он хотел, наверное, сделать еще шаг ко мне, если это было возможно, но я инстинктивно выставила вперед руки и прошипела:

 - Не приближайся!

 - Чего ты такая злая?

Он послушно отступил, словно подумал, что когда-нибудь... Никаких когда-нибудь!

 - Я не злая. Мне не нравятся настырные парни.

Я сказала это вполголоса, сердито глядя на него сверху вниз. Пусть не думает, что я простушка.

 - Настырные? Да мы только познакомились!

Он искренне удивился и сложил руки на груди.

 - А ты интересная!

 - Неужели?

Я пыталась сохранить политкорректность и оставаться довольно вежливой. Но голова четко говорила мне, что надо бежать от этого монстра.

 - Да.

 - Ты прав. Наверное. Но мне это неинтересно. Прощай.

 - Ты куда?

 - К себе.

 - А где ты живешь? В какой комнате?

 - А анализ крови тебе не сдать? Ты слишком разбежался.

 - Ты мне понравилась.

 - А ты мне нет.

Я вырвалась из его, удерживающей мне за локоть, руки и исчезла за поворотом. Еще один. Я, кажется, становлюсь популярной. Не хватало еще прятаться от этого, как от Жана. Ладно, возможно, это только совпадения. Да не бывает таких совпадений! Это ясно. Я защелкнула замок и сползла по двери. Только есть одно принципиальное отличие между Жаном и Рихтером. Жан мне не нравится, а Рихтер... ой, мамочки...

 

Жаркое марево от окна, за которым светило солнце. спустилось на меня. Я пере вернулась на другой бок и продолжила смотреть идиотский сон, напоминающий черную комедию. Я стояла в каком-то небольшом зале, где проходил карнавал. Я ни разу не была на карнавале, но представляла его себе именно так. Мужчины и женщины, все незнакомые, в масках окружали меня. Я посмотрела вниз и увидела на себе сиреневое платье из тончайшего шифона, обвивавшее мое тело. Я всегда мечтала о таком. Я краем глаза уловила зеркало и подошла к нему. Стекло чуть запотело от моего дыхания и отразило прелестную девушку в маске из перьев, тоже сиреневого цвета. Я провела кончиками пальцев по шее и подцепила цепочку, на которой колыхался крохотный камушек, сиреневого же цвета. Волосы были уложены в затейливую прическу. Серые глаза заговорщически поблескивали, а розовые губы чуть улыбались. Мне потребовалось некоторое время, чтобы сообразить, что это я.

 - Вы танцуете?

Я обернулась и увидела молодого мужчину в черном. Одна из его тонких черных перчаток хищно тянулась ко мне. Стоит ли? Несколько секунд я испытующе смотрела на мужчину, пытаясь оценить то, что было видно за маской, а именно глаза, и чуть кивнула себе. Он же, восприняв кивок, как согласие, дотронулся до моей руки и потянул куда-то к толпе танцующих. Пускай это будет маленькое приключение. Мы закружились. Как можно описать танец? Я не знаю. Поэтому я не стану этого делать. Скажу только, что его рука, лежащая на талии, волновала меня больше того, что я почти не умею танцевать. Музыка оборвалась, эти чудные ноты должны были петь дальше, но они мучительно замолчали. Я с сожалением отстранилась от мужчины, чувствуя что-то смутно знакомое в его движениях. Где я могла его видеть... Мы расстались и разошлись в разные стороны. Я с сожалением потеряла в этой многоцветной шумной толпе шелк его перчатки, остававшейся в моей руке. Я вновь приблизилась к зеркалу, в надежде, что он найдет меня там. И не ошиблась. Через пару минут я увидела его в посеребренном стекле и, даже не оборачиваясь, отступила чуть назад, натолкнувшись на него.

 - Вы замечательно танцуете.

Я покраснела, чего, впрочем, под маской было не видно, и улыбнулась. За вечер я не сказала еще не слова. Время пришло...

 - Вы тоже. Вы чрезвычайно поспешно ушли, несколько испугав меня.

 - Неужели.

В его голосе не было удивления, он просто дразнил меня.

 - Позвольте узнать ваше имя?

 - Сожалею.

Я не знала, что сказать на его вопрос.

 - Вы не хотите открыть мне свое имя?

 - Нет.

 - А лицо?

 - После вас.

 - Тогда выйдем в сад.

 - Вы настолько ужасны?

 - Смотря на чей вкус.

Он усмехнулся.

 - А на ваш?

 - На мой... трудно сказать. Трудно себя критиковать.

 - Но почему тогда?

 - Потому что это карнавал. Это мир масок. Не стоит нарушать это волшебство.

Он еще раз усмехнулся и потянул меня к двери, рассмотреть которую до этого я не сумела. Мы оказались в саду. Чуть журчал поблизости фонтан, чуть пытались петь птицы.

 - Снимайте маску.

Он усмехнулся.

 - Сначала вы.

Я покачала головой.

 - Я прошу вас.

Я наклонила голову в знак несогласия.

 - Я умоляю. Мне встать на колени?

 - У нас уговор. Вы первый.

 - Хорошо.

Он протянул руку к маске и одним красивым движением сорвал с себя ее...

 

Я рывком села на кровати и зевнула. Вечерний воздух оставлял за окном сумерки. Проклятый будильник! Я со злости треснула его, отчего он развалился. Если бы не он, я узнала бы, что будет дальше. Но лицо я успела разглядеть. Оно все еще стояло передо мной. Рихтер...

 

Глава 4.

 

Я закрыла лицо руками и тяжело задышала. Это просто какая-то чертовщина! Даже во сне я не могу отделаться от него! Я отдернула занавеску и прижала лоб у стеклу. И тут же отпрыгнула, потому что Рихтер под моим окном. Просто невероятно! Он помахал мне, я же молча посмотрела на него и покачала головой. Язык жестов оказался более понятным и мне, и ему. Я занавесила окно и поежилась. Холодная дрожь пробрала до костей мое тело. Я уже перестала сопротивляться любви, перестала противостоять ей, решила смириться и просто попробовать жить с ней. Я уже успела устать прятаться, успела устать заглушать эту дурацкую влюбленность. Это, конечно, могло произойти только со мной, известному магниту на неприятности. Я двумя пальцами захватила занавеску и выглянула. За окном никого не было, я перевела дух. И тут я услышала стук в дверь. От испуга внезапности я распласталась по стене и услышала гулкий стук своего сердца. Стук повторился. Может не открывать? Но неведомый гость не уходил. Я вздохнула и откинула латунную задвижку. Конечно... конечно, Рихтер.

Вопрос без любопытства:

 - Как ты нашел меня?

Он фыркнул. Так фыркают коты, завидевшие мышь.

 - У подруг спросил.

Он сделал шаг вперед и захлопнул дверь.

 - Неужели?

От напряжения я потеряла голос и шептала. А еще дрожала всем телом. И облизывала пересохшие губы.

 - Ты замерзла?

Он чуть тронул меня пальцами, отчего вдруг стало жарко, и я вздрогнула еще сильней. Игра не по моим правилам.

 - Нет.

Я отступила назад. Он вздернул брови, все такой же неживой. Как манекен. Как сон.

 - А что же ты дрожишь?

В его голосе появилась ядовитая ласка.

 - Я...я...я...я устала...

Я выдохнула эти слова почти с облегчением. Он не выказал своего удивления и снова сделал шаг вперед. Я, снова почувствовав опасную близость легко отступила назад, и все сердце заныло, когда я почувствовала спиной подоконник. Уходить было некуда. Я сглотнула и наклонилась назад, опершись руками о камень.

Рихтер чуть усмехнулся и уперся правой рукой в стену. Он навис надо мной, словно скала, словно опасность. Я вздрогнула, когда почувствовала, как колыхнулись пряди моих волос от его дыхания.

 - Нет... Уходи...

 - А ты выгони меня.

Он шепнул это, играя с краем занавески и почти скучая. Краем глаза я заметила, что его левая рука настойчиво ползет вниз по стене. Я смерила Рихтера взглядом и невольно подалась вперед, к нему, когда почувствовала его руку на своей спине. По его губам скользнула улыбка, а в глазах загорелся огонек охоты. Сын вейлы... Да будь ты проклят! Я отогнулась назад, чувствуя ниже лопаток его руку и понимая, что силой мне не вырваться. Пальцами правой руки я шарила сзади себя и с радостью ощутила теплое дерево клена моей палочки. Его волосы скользнули по моей щеке, и еще секунда и...

Я резко выбросила вперед руку, отчего кончик моей волшебной палочки уперся в его лоб, и прошипела:

 - Уходи, сволочь... Не смей приближаться ко мне.

Он медленно выпустил меня из рук и приподнял руки в знак примирения.

 - Ну что же ты так категорично. Видишь, я безоружен? Я думал...

 - Ты слишком много думаешь... Ты просто скотина.

 - Но я ведь нравлюсь тебе, не так ли?

Он отступил на шаг, предоставляя мне возможность еще раз увидеть его во всей красе. Я почувствовала на щеках влагу и еле слышно шепнула:

 - Не так.

 - Я докажу тебе обратное.

Он выскользнул из комнаты, а я устало опустила палочку и прижала тыльную сторону руки к глазам.

 

 - Это правда, что ты нравишься ему?

В губах Кирсти это прозвучало почти угрозой.

 - Нет.

Она расслабилась и помягчела.

 - Он был у тебя. Он рассказывал мне.

 - Он врал.

Она склонила голову.

 - Скажи мне, что в нем особенного?

 - Он сын вейлы.

Я сказала это громко, а сдавленным шепотом добавила:

 - Будь он проклят.

 - Что?

 - Ничего. Скоро урок.

Я взяла сумку и повесила на плечо. И пошла к классу, чувствуя взгляд. Тяжелый взгляд. Я повела плечом и оглянулась. Рихтер смотрел на меня. Я послала в ответ прикрытый ресницами гнев, и выдохнула. Надо с этим что-то делать. Такими темпами я не доживу до мая. Уроки теперь и вовсе не интересовали меня. Я сидела на кровати и литрами поглощала кофе, пытаясь переболеть. Но было все хуже. Может быть, когда это достигнет критической точки, меня отпустит? Тем не менее мне было все хуже, все труднее было сдерживаться, все труднее было равнодушно проходить мимо, все труднее было выгонять его, все труднее было просто читать книги, все труднее было жить.

 

Коса на правом плече сердито шевельнулась и скользнула на спину. Тяжесть чуть приподняла голову. Я взмахнула головой и поправила челку. Путь до спальни становился теперь для меня полосой препятствий. Я оглядывалась, тихо скользила и опасливо заглядывала за угол. А что мне оставалось делать? Если Рихтер держался корректно и более менее прилично, во всяком случае на людях, то Жан просто атаковал меня, независимо от того, сколько вокруг людей. Я грозилась превратить его в жабу, но, похоже, это мало действовало. Я терпела нападки еще и со стороны подруг, которые отчаянно ревновали меня к Рихтеру. Дурочки. Словно я вешаюсь ему на шею.

 

 

Я оценивающе огляделась и облегченно вздохнула. Может быть, я рано обрадовалась, но пока на горизонте было чисто. И тут...

 - Дайна!

Я проигнорировала выкрик, поскольку звал меня Жан.

 - Дайна!

Он сжала зубы и развернулась, вытащив волшебную палочку. Жан успел сделать несколько шагов и подойти ко мне. Я подняла глаза, а палочку нацелила точно в его живот и прошипела:

 - В последний раз говорю тебе, отвали! Если...

Я легонько ткнула его палочкой и угрожающе прищурилась.

Жан сделал шаг назад.

 - Ты могла бы сказать раньше!

 - Я говорила.

Я одним движением засунула палочку в карман и приготовилась идти дальше.

 - Дайна!

Господи, избавь нас от друзей!!!!

 - Привет, Кирстин, Жюлиа. Вы далеко?

 - В библиотеку. Пойдешь с нами?

 - Нет. Мне надо...мне...

Я судорожно думала, что мне надо, но ничего не приходило на ум.

 - Ладно, мы пойдем.

Кажется они поняли, что мне просто в лом. Ну и славно.

 

***

 

Я закрыла окно и села на кровать по-турецки. Раздался стук в дверь, который начинал меня уже раздражать.

 - Да?

Открылась дверь, и на пороге возник Рихтер. Я еще не успела поднять глаза, когда услышала его.

 - Привет.

Я закрыла лицо руками. Голова нестерпимо болела и было просто плохое настроение.

 - Уйди, я прошу.

Дверь захлопнулась, и я подумала, что он ушел. Но не тут-то было! Я почувствовала, как на кровать рядом со мной опустилась тяжесть.

 - Я же попросила!

 - Ну хватит. Почему ты меня гонишь?

Я подняла голову и посмотрела в его глаза. Похоже, ему было интересно на самом деле.

 - Почему? Ответь мне.

Я молчала, раздумывая.

 - Почему ты меня так ненавидишь? Что я сделал тебе? За что?

Я закрыла на секунду глаза и прижалась к спинке кровати. И ответила.

 - За то, что у тебя такие синие глаза, за то, что у тебя красивый голос, за то, что ты парень младше меня...... за то, что ты мне нравишься...

Я опустила голову.

Он ничем не выказал свою реакцию. Просто смотрел на меня. Мне стало как-то безнадежно все равно. Да и что уже сделаешь? Что еще скажешь?

 - Это правда?

Кажется, это ему льстило.

 - Я не знаю.

 - А ты узнай. Прекрати меня бояться. Скажи, это правда?

Я замолчала. Зачем ему это надо?

 - Это правда?

Несколько мгновений он ждал.

 - Скажи мне!!! Это правда?!?

Он кричал на меня. Мне стало ужасно обидно. Я вскочила.

 - Да!!! Да, это правда!!

Восклицание сорвалось с губ и утонуло в тишине. Мои глаза увлажнились. Я закусила губу, чтобы не заплакать. Не хотелось при нем. Не хотелось казаться слабой.

Он подошел ко мне, сделав едва два шага. Его лицо было близко. Слишком близко.

 - Ну почему ты плачешь?

Он сказал это нежным шепотом. Не менее красивым, чем его голос.

 - Потому что... потому что меня утешает человек с такими красивыми глазами. Сын вейлы...

 - Ты знаешь...

 - Конечно.

 - Ну хватит плакать. Я не могу видеть слез.

Он положил голову мне на затылок и обнял. Я судорожно вздохнула и все-таки удержала слезы. Что за жизнь... Что за судьба...

 

***

 

А судьба моя показалась мне счастливой. Почти. Теперь. Конечно, я противилась, стоически отражала атаки многочисленных, завидующих мне девушек, в том числе Кирстин и Жюлиа. Это было особенно больно. Больно было видеть в их глазах ненависть, зависть и злобу.

Вы поняли, что мы с Рихтером стали встречаться? Да, это именно так. Мне смешно. Я бы никогда не подумала, что парень младше меня сможет вскружить мне голову. Но все случается впервые. Наша любовь оставалась еще платонической или почти платонической. Мы уделяли друг другу много времени, впрочем, в основном, Рихтер защищал меня от нападок. Жан же поник и загрустил. Он больше не подходил ко мне, не пытался поговорить. Но он не беспокоил меня. Некомфортно было только чувствовать всеобщую ненависть женского коллектива. Глаза неотрывно следили за мной и испепеляли, прожигали меня насквозь своей ненавистью. Ужасно. Еще вся моя личная жизнь стала всеобщим достоянием. Я не могла ступить ни шагу вне стен своей комнаты, чтобы это не заметил кто-то еще. И это не слишком нравилось ни мне, ни Рихтеру.

 

Часть 2. Расплата.

 

Глава 5.

 

Наши отношения с Рихтером длились уже неделю. Неделя дурацкой непонятной любви, выказываемой только словами и объятиями. Странно. Даже очень. А сегодня...

 - Пойдем погуляем по скале.

Я кивнула. Скала или утес - это крутой берег моря, о который бьются волны. Да, рядом с нашей школой море. Я люблю там бывать. Зеленое море успокаивает меня. Наверное, не одну меня. Скала - еще и любимое место многочисленных влюбленных парочек, ищущих уединения. И сегодня мы с Рихтером впервые идем туда.

 

Несколько минут мы провели молча. Я смотрела на зеленовато-голубую полупрозрачную пучину, лижущую стену утеса. Рихтер смотрел на горизонт, уверенно прочерченный умелой рукой. Между небом и землей едва колыхался голубоватый парус, может быть, плывущий сюда.

 - Дайна...

Я оглянулась на Рихтера. Его голос встревожил меня. Кажется, это не свидание.

 - Дайна, нам надо поговорить.

 - Поговорить? О чем?

 - Я хочу сказать тебе, что ты замечательная девушка, ты очень красивая, умная, но...

 - Но ты бросаешь меня?

Он молча кивнул, не глядя в мои глаза. Мне это казалось каким-то бредом.

 - Но почему?

 - Я полюбил другую.

 - Полюбил?

 - Да.

 - А меня ты не любил?

 - Любил.

 - Я не верю. Ты не мог за неделю полюбить, разлюбить, полюбить другую девушку.

 - Мог. Я теперь понимаю. Кирстин моя мечта, муза...

 - Это Кирстин?

 - Да.

 - Моя лучшая подруга?

 - Да.

Я кивнула и усмехнулась. Я-то думала, думала, что он полюбил меня, будет со мной, а он... он остался свободолюбивым ветром, его сердце осталось незанятым...

 - Ты сердишься?

 - Нет.

Он встал. Я осталась сидеть.

 - Пойдем?

 - Нет. Иди. Я хочу подумать.

Я не слышала его шагов. Может он ушел, а может нет, мне было все равно. Я обняла колени руками и уставилась на море. Я не была зла, нет, я не понимала. У меня в голове не укладывалась эта дурацкая истина, эти глупые оправдания. Ну не может человек разрушить отношения, едва их завязав. Не может человек так быстро увлечься другой девушкой. Как-то глупо. И смешно. Внезапно к горлу подступили слезы. Нет, я не стану плакать. Не стану, просто чтобы не унизиться перед самой собой. Назло ему не стану.  Непролившиеся слезы высохли, я встала с холодных камней и пошла к замку. Сама полюбила, сама и виновата.

 

Я всегда писала стихи, всегда. Когда была влюблена, в особенности. Мне они казались неумелыми, глупыми и излишне жалостливыми. Но вместе с тем, они были очень искренними, они были кусочками моей души. Я села на кровать и почувствовала сейчас, что готова. Готова снова попытаться доверить бумаге свои чувства. Ия начала писать. Слова возникали в голове и строчками выстраивались, послушно складываясь в рифмы. В злые, колющие мое сердце рифмы...

 

Я помню о сих пор твои глаза,

Когда сказал ты, что уходишь навсегда,

И по щеке моей тогда сползла слеза,

Сползла и провалилась в никуда.

 

Я вижу это небо каждый день,

Я слышу эхо самых нежных слов,

Но я не знаю, как мне жить теперь,

Когда ты предал самую любовь.

 

Я не святая, ты и вовсе знай,

Что после смерти отомщу за боль,

И если уж не попаду я в рай,

В аду мы точно встретимся с тобой.

 

Я перечитала и сложила листок вдвое. Поколебалась и положила его в тетрадь, где я храню все свое творчество. Оно пылится там, оно там чахнет. Но оно мое. И я не собираюсь никому его отдавать.

 

***

 

Мне не верилось. Мне не хотелось видеть Кирстин с ним. Она, глупышка, как и я, на что-то надеялась. На что? Как жаль и как больно. Я попалась тоже на это. Я снова и снова сдерживала слезы и бежала в свою комнату, а Рихтер лишь усмехался. Подлец. Вот и сейчас я упала на кровать и включила радио. И я услышала голос. Тихий голос, зовущий, манящий за собой. Я не знаю, как называлась группа, но слова жалостливой песни задевали и рвали мою душу.

 

Я слишком устала здесь быть,

Я устала от этих детских страхов,

И если ты хочешь уйти, просто уходи,

Но все равно часть тебя останется со мной и никогда меня не покинет.

 

Эти раны еще слишком глубоки,

Эта боль еще слишком сильна,

Их не сможет облегчить время.

 

А когда ты плачешь, а вытру твои слезы,

Когда ты кричишь, я приду тебе на помощь,

Я держалась за тебя все эти годы, и все еще твоя.

 

Я была обескуражена тем,

Как ты отнесся ко мне.

И сейчас я пытаюсь тебя забыть,

Но твое лицо пугает меня во сне,

Твой голос преследует

Меня всегда.

 

Эти раны еще слишком глубоки,

Эта боль еще слишком сильна,

Их не сможет облегчить время.

 

И я так стараюсь уговорить себя, что ты ушел,

Но часть тебя еще во мне,

И я все еще одинока.

 

Эти раны еще слишком глубоки,

Эта боль еще слишком сильна,

Их не сможет облегчить время.

 

...Все это правда. Все еще слишком свежо, еще я помню его глаза и голос. Его нежные слова, все правда, кроме одного. Я не хочу его больше любить. Но я должна отомстить.

 

***

 

Я закусила губу, чтобы не зарыдать. Все сложнее мне было на людях показывать свое равнодушие. Эти счастливые лица раздражали меня, преследуя даже во снах. А Кирстин чувствовала свое превосходство надо мной. Она откровенно провоцировала меня на драки и выяснение отношений. Одному богу известно, скольких усилий мне это стоило. Даже дыхание в эти минуты становилось реже.

Во сне я тревожно металась. Конечно, я пыталась стереть свою память, но стереть свои чувства и прошлое не могла. И мне было еще больнее.

 

***

 

 - Дайна!

Я обернулась, едва сдерживая злость. Я злилась постоянно. И теперь, когда Кирстин, издевательски улыбаясь, зовет меня.

 - Дайна, привет.

Она похорошела, да. Это не отнять у нее. Румянец, настоящий, не косметический, появился на щеках, глаза заблестели и наполнились эмоциями. Она жила. В отличие от меня. Еще одна бабочка, летящая на огонь.

 - Привет, Кирстин.

Вот уж кто был похож на ведьму, так это я. Растрепанная, бледная и осунувшаяся, я не улыбалась уже давно. Кажется, даже почернела от зависти. Почему я такая? Зачем Господь столкнул меня с Рихтером, то хотел этим мне доказать? Как я слаба? Я знаю это сама.

 - Что ты хотела, Кирстин?

 - Просто поздороваться.

 - Ты хочешь сказать, поиздеваться?

 - Ты вольна думать, как хочешь. Пока. Извини, если я тебя обидела.

Я криво усмехнулась и продолжила свое ничегонеделание, прислонившись к холодной стене. Рихтер, как наркотик: затягивает навсегда. Но я не хочу иметь с ним ничего общего. Я зашла за угол, оставшись в коридоре одна и с наслаждением до хруста пальцев и крови на фалангах била стены, выражая свои негативные эмоции.

 - Что ты делаешь?

Я рывком оглянулась и поморщилась.

 - Уходи, Рихтер. Достаточно.

Он, кажется, вскинул брови и остался стоять.

 - Что с тобой?

 - Уходи. Я ненавижу тебя! Ненавижу!

 - Неправда. Ты любишь меня.

 - Не люблю. Нет, не люблю.

 - Любишь. Не отрицай очевидного.

Я отступала в глубь коридора, как китайский болванчик, качая головой.

 - Нет, нет...

 - Но ты не нужна мне. Прости, я не хотел быть резким.

Каждое слово вонзилось в мое сердце, раня его.

 - Убей, убей меня, но не мучай! Прекрати!

Он сплюнул на пол. Отвратительно.

 - Ты сама виновата в этом.

Я закрыла лицо рукой и заплакала. Тихо, словно побитая собака.

 - Уходи...

Мой голос звучал ужасно жалко, он дрожал и срывался.

 - Уходи...

 - Я уйду. И знай, что ты просто глупая девица. Одна из тех, что приходят и уходят.

 - Зачем ты говоришь мне это?

 - Я люблю Кирстин.

В его лживых глазах была искренность. Действительно, любит. Любит, сучонок.

 - А я тебя. Тебе не жаль меня?

 - Нет. Ты неудачница. Ты не сумела купить меня. Не сумела меня приручить.

 - А ты сволочь, ты скотина, Рихтер!

 - Скотина, да. Я просто свинья. Но я счастлив в отличие от тебя.

Он развернулся и оставил меня упиваться собственной неправотой. И собственными слезами. Сколько уже я выплакала, а они все не кончаются. Ресницы слиплись, образовывая непроходимый барьер для моего зрения, поэтому я вытерла глаза, размазав по лицу тушь. Пускай. Пускай, все видят, как мне больно, пусть жалеют меня.

 

Я сидела на кровати по-турецки, раскачиваясь и напевая какую-то мелодию. Это была почти истерика. За что мне эта любовь? Что я такого сделала? Любовь - это наказание. Любовь - это ужасно. Раньше я думала по-другому. До того, как полюбила впервые. Тогда не любовь, а разлука казалась мне наказанием. Я считала, что просто не склеилось ничего, потому что не успело. И даже когда я выдавила по капле из себя эту влюбленность, оставив сердце пустым, я все еще верила, что любовь - это прекрасно. А теперь... Я вздохнула, почувствовав внутри почти успокаивающую прохладу. Теперь это выдержанное мнимое и величественное спокойствие были фальшивым, наигранным. Мне хотелось еще рыдать и сдирать в кровь руки. Но нельзя. Нельзя быть слабой. Иначе будет потом больнее. Я в отчаянии сжала зубы, шепча успокаивающие проклятия. Я ухватила стакан, стоявший на тумбочке и вцепилась в холодное стекло.

 - Какая же ты сволочь, Рихтер. Красивая сволочь! Просто скотина... просто кобель... просто еще один сердцеед в моей жизни...

Я вытерла едва давшие о себе знать слезы и разозлилась. Я сжала пальцы, по которым потекла тонкая струйка крови. Я раздавила пальцами стакан, но не заметила этого.

 - Я отомщу. Я отомщу тебе за эту боль, слышишь?!

 

Глава 6.

 

Каждый день, каждую минуту Кирстин показывала себя не с лучшей стороны. Каждую секунду она пыталась сделать мне больно. А я пыталась держаться. Жюлии, кажется, было все равно. Я узнала, что она начала встречаться с одним приятелем Рихтера. Еще одна. Носком туфли я отшвырнула от себя камешек и попыталась взять себя в руки. Месть - это блюдо, которое нужно подавать холодным. Я пойму, как отомстить, я сладострастно вопьюсь коготками в самое сердце обидчиков...

Я прикрыла глаза и продолжила мечтать. Разве можно говорить о мести, когда мне еще больно самой? Это странно. Просто странно. Я дошла до комнаты и села на кровать, приятно прогнувшуюся под моим весом. Я взглянула на тумбочку, которая еще хранила свидетельство моего кратковременного романа с Рихтером - нашу с ним фотографию в рамке. Я закусила губу. Вот почему я не могу забыть его. Потому что я каждый день вспоминаю те семь недолгих дней. Черная злоба поднялась во мне, я схватила рамку и от души приложила ее об угол тумбы. Стекло раскололось на тысячи печальных кусочков, улыбающаяся фотография порвалась.

 - Порертус.

Послушный волшебной палочке, мусор взлетел и упал в мусорную корзину. Я заплакала. От боли, невыносимой боли, которую я буду терпеть еще долго. А я устала! Я устала каждый день видеть его и думать, что он лишь использовал меня. Стук.

 - Нельзя! Нельзя!!!

Но дверь, вопреки крику, открылась, и я увидела Кирстин - заклятую подругу.

 - Ты плачешь?

 - Уходи!

Я нашарила сзади подушку и наугад швырнула ее в дверной проем. Похоже,  попала, потому что подушка заорала и вернулась ко мне.

 - Что тебе надо?!

На моих глазах были слезы, которые я даже не пыталась вытереть.

 - Поговорить хотела.

 - Не здесь!

 - Пойдем на скалу.

 - На скалу?

 - Ну да.

Я скрипнула зубами.

 - Хорошо. Идем.

Мы шли, изредка перекидываясь ничего не значащими фразами и переглядываясь.

Я - со злобой, она - с тревогой.

 - Что ты хотела?

Я решила не тянуть, а сразу решить все вопросы и выяснить отношения.

 - Поговорить, я же сказала.

 - О чем?

Мне не хотелось терять время, если это окажется ерундой.

 - О Рихтере.

 - Ах, о Рихтере! Я не хочу говорить о нем, извини.

 - Подожди. Мы же такие хорошие подруги, мы не должны ссориться из-за парня.

 - Мы были хорошими подругами. Извини, но мне еще больно. твой роман с ним кажется мне предательством.

 - Почему? Когда ты встречалась с ним, я ничего не говорила!

 - Так он не бросил тебя перед этим!

 - Да, не бросил, но он мне нравился!

 - Тебе он нравился, а я его люблю!

 - Любишь?

Она замерла, не то с интересом, не то с жалостью глядя на меня, на мои слезы и отчаяние.

 - Да, я люблю его... И я не могу видеть, как ты счастлива. Как он счастлив.

Она ухмыльнулась.

 - Какая же ты эгоистка... Если плохо тебе, то должно быть плохо и ему? Так по-твоему?! Да?

Она подошла к краю скалы и посмотрела вниз.

 - Я не думала, что ты такая...

Она не успела сказать, какая же я, потому что я, почувствовав, как в сердце закрались ненависть и черная злость, с силой толкнула ее, желая только

одного - сделать ей больно. С легким криком Кирстин изогнулась, и ее тряпичное тельце посеклось камешками, вылетевшими из-под ее ног. Она упала, и я увидела, как волна слизывает багровые пятна вокруг нее. Через минуту приливная волна подхватила ее и ударила о скалы. Еще и еще она била ее и выкидывала на берег, словно отпуская. Я с жутким удовлетворением смотрела на это, пока последний маленький кусочек жизни не разбился о скалы и не упал в море.

 - Ты мертва, Кирстин. Ты больше не сможешь мне помешать.

Я легким шагом, словно ничего и не случилось, дошла до замка, и тут была остановлена Рихтером.

 - Ты не знаешь, где Кирстин?

 - Знаю. Она утонула.

Он не поверил мне и просто отмахнулся.

 - Можешь не верить, но она мертва!

Я улыбнулась и пошла к себе.

 

***

 

 - Где Кирстин? Ты знаешь! Говори!

Что-то мягкое и теплое навалилось на меня, нахойливо повторяя слова. Я попыталась открыть глаза.

 - Иди к черту, Рихтер!

 - Где Кирстин?!

Я села на кровати и протерла глаза.

 - Я же сказала тебе еще вчера! Она утонула!

 - Утонула?

 - Да! Ты совсем глухой? Я же сказала тебе!

 - Я не поверил.

Он несколько смутился и покачал головой.

 - Как.... утонула?

 - Утонула! Захлебнулась! Ну как тонут?

 - То есть... то есть, она мертва?

 - Нет, по магазинам пошла!

 - Я серьезно!

 - И я не шучу! Она умерла, понимаешь? Ее нет!

Он, кажется, заплакал.

 - Откуда ты знаешь?

 - Я была там.

Я поколебалась.

 - И ты не помогла ей?

 - Нет. Ведь это я столкнула ее в море.

Он поднял голову.

 - Ты убила ее?

 - Да.

 - Убила? Столкнула?

 - Да.

Я захохотала.

 - Да, Рихтер, я убила ее! Убила, чтобы быть с тобой!!!

Он отступил к стене.

 - Ты... мразь.

Я захлебнулась смехом.

 - Я? И ты еще скажешь, что я поступила неправильно?

 - Не скажу. Ты поступила отвратительно.

 - Я убила ее, чтобы с тобой быть. Неужели ты не понимаешь?

 - Ты убийца.

 - Я восстановила справедливость. Я, я должна быть с тобой!

Он выхватил палочку и запустил в меня заклятием. Я увернулась, но он успел подбежать к двери.

 - Запомни, я сделала это ради тебя! И не смей говорить, что я сволочь!

Он вышел за дверь.

 

***

 

Я лежала, глядя в потолок. Ничего не случилось. Я думала, что меня посадят в тюрьму, но этого не случилось по одной причине. Никто не поверил ни мне, ни Рихтеру. И хотя тело Кирстин, вернее то, что от него осталось, выловили из моря, никто не сумел провести никаких экспертиз. Волшебство тое оказалось бессильно, так что я оставалась безнаказнной.

Я много передумала за эти три дня. И я поняла, ЧТО сделала. Я убила подругу, лучшую. Пускай в прошлом лучшую. Конечно, она не была идеальной подругой или лучшим образцом человечества, но она тоже имела право жить, а я это право, не спрашивая разрешений, отняла. Что я натворила! Я плакала, не от бессилия и осознания того, что Рихтер все равно ко мне не вернется, а просто потому, что убила подругу. Я попаду в ад. Я не смогу жить с этим. Придется наложить на саму себя заклятие памяти. Но это будет послезавтра, после похорон Кирстин.

 

Рихтер меня избегал. А что бы делали вы на его месте? Я несколько раз видела, что он плачет. Слабак, таким в мире нет места. Горе, конечно, но нельзя по каждому поводу рыдать, особенно парням. Да и большинство учеников, хоть и говорили, что не верят мне, все-таки старались со мной не разговаривать. Я не стала изгоем, нет, но я явственно чувствовала  невидимую стены между мной и остальным коллективом. Мой мир сузился и стал жалким подобием жизни.

 

Я стояла под дождем, который услужливо смывал мои слезы, скрывая их от других. Я стояла в стороне у памятника какой-то Миранды Деррик, умершей еще в в восемнадцатом веке. Как жила она, что чувствовала, почему умерла? Я не знаю, и я не хочу знать. Я сыта по горло собственной жизнью. Священник что-то говорил о вечной жизни и ночи, наступившей для Кирстин. Я не слушала, а только думала. Гроб был закрытым. И я знаю почему, я видела Кирстин, когда ее выловили. Лицо с запекшейся кровью, волосы перепутанные игривыми волнами, удивительно некрасивые и почему-то опухшие ноги и руки... Все это производило ужасное впечатление. И сегодняшняя процессия тоже навевала ужасную тоску и отчаяние. Многие плакали, даже не от горя, а скорее от неожиданности. Первая смерть на курсе настолько поразила многих, что они просто давились слезами и требовали показать тело. Они не верили, конечно. Многие знали девушку, и осознание того, что ее нет, было ужасным. А знаете, каково было мне? Я принимала дурацкие соболезнования, когда мне хотелось заорать, что я убила ее. Мне первый раз в жизни хотелось понести наказание, успокоить бунтующую совесть. Но это было невозможно. Хотя бы только потому, что мне никто не верил. Теперь я понимала, что чувствуют заядлые лжецы. Священник все еще что-то говорил. Наконец он замолчал и взмахнула палочкой. Гроб опустился в услужливо выкопанную яму и засыпался землей.

 - Мы будем помнить ее.

Все сказали это, перекрывая голоса друг друга и начали класть на свежую могилу венки - дань памяти Кирстин. Скоро они забудут ее...

Я посмотрела налево, где в толпе друзей стоял Рихтер.

 - Я люблю ее.

Я прочитала эту фразу на его губах и неожиданно разозлилась.

 - Сын вейлы... будь ты проклят, сын вейлы.

 

Отзывы.